Trick or treat!

Располневшая луна выползла из-за туч, бросив несколько осторожных лучей в окно Заведеньица, но испуганно спряталась обратно за тучу. Дождались. Хэллоуин.

Списки желающих попасть в таверну на этот международный мракобесный праздник начали пополняться еще месяца за два - и теперь кажется, что The Poison Apple вот-вот лопнет от наплыва разнокалиберных посетителей – мертвых и не очень и даже иногда очень живых. В таверне гвалт и толкотня, стук костей и шебуршание крыльев, восторженный рык и счастливое попискивание. Зомби на фейсконтроле нарядились в охранников, и их выдает только землистый цвет лица, да червяки, выползающие из глазниц. Где тсантса? Устроилась на плече у орка, который в кои-то веки покинул свой темный угол и теперь слоняется по залу, на радость и без того тесному кругу празднующих, а довольная тсантса выкрикивает сверху всякие смешные непристойности.

На прилавке стоит тыква-светильник Джек, у которого пьяные гости настойчиво требуют, чтобы он их обслужил. Голос невозмутимого бармена: "Прошу прощения, бармен здесь я". Пьяный голос другого бармена из подсобки: "Нет, я!". Драка. Джек покорно разливает виски и сыпет лёд, сверкая глазницами.

Матильда нарядилась маленькой ведьмочкой и теперь весь вечер пристаёт к той самой ведьме, которая тоже явилась на праздник и, порядочно захмелев, раздает всем желающим марципановые лягушачьи лапки, конфеты из ушной серы и икает зелёным мерцающим туманом. А попугая нарядили туканом и он, хмурый и трезвый, с покорной ненавистью взирает с высоты своей клетки на весь этот бедлам. Ничего, скоро и до него доберутся весёлые гости с бутылкой шампанского и шоколадным скорпионом.

А пока на сцене творится настоящее безумие - на разогреве самая главная сумасшедшая из всех тех, кто смог добраться до Заведеньица. Экспрессия обрушивается на сцену и брызги летят в зал, толпа беснуется.

Стоп, кажется, стало подозрительно тихо. Гости успокаиваются и, перешёптываясь, смотрят на сцену. Никто не обращает внимания даже на звон и стук в дверь (это расхрабрившиеся деревенские ребятишки пришли просить сластей, но, постояв у порога, решили, что внутри никого нет, и с досады принялись пилить мухомор, за каковым занятием и были пойманы зомби-охраной). А на сцену уже идут ведомые Раей сквозь толпу главные гости сегодняшнего вечера.

Это Walter Sickert & the ARmy of BRoken TOys! Лохматый Уолтер, напоминающий Хагрида, и его веселые музыканты шумно поднялись и заняли свои места. Да к чему рассказывать? Сторож, который очнулся от месячной спячки, заснял на видеокамеру всё, что не протанцевал. Да-да, всё так и было!

In this town we call home everyone hail to the pumpkin song

Он приближается, он приближается!

We seek in turmoil alone

А эти панки (с загадочными тэгом "экспериментал пост-хардкор" на небезызвестном сайте) пришли специально для меня, чтобы зеркально отразить моё внутреннее состояние с помощью звуков и слов. В них есть драматичность и надрыв, меланхоличность и душевная обездвиженность, которая вершится обязательным агрессивным толчком - последним резким и сильным движением умирающего. Музыка легко воспринимается и без слов, музыка хороша и ритмична, однако, в отличие от многих других групп, их тексты совсем не хочется стереть с дорожки.

Так, ребята, это одна из моих самых любимых песен вообще. Под неё можно универсально страдать, декадентствовать и ловить ангст. Просто, чтобы сделать песню и вложить в неё самую главную эмоцию все твоей чертовой жизни, необязательно растягивать её на 10 минут. Краткость все еще сестра сами-знаете-чего.

Do we fly heavily with the weight of what we know?

Пока бармены спорят, чья очередь кормить попугая, тот не спеша выбирается из клетки, плавно спускается на стол, склёвывает несколько кукурузных семечек, которым всё равно не суждено было стать попкорном, затем направляется к уже занятому столику, за которым его угощают фисташками и пивом, после чего улетает на кухню, откуда через несколько минут возвращается и, пролетая над барной стойкой, бросает пламенный привет ещё ругающимся барменам.

Harder harmonies

Примерно раз в пару месяцев в стенах Заведеньица появляются панки. Хлопот с ними не больше, чем с толпой голодных зомби, если не считать того, что зомби моются чаще и по крайней мере не питают иллюзий по поводу своих музыкальных способностей. Тем не менее, иногда и среди панков случаются таланты. Нечасто - реже, чем телеграммы от Элвиса - но случаются. И раз уж нам посчастливилось встретить таких, грех отпускать их, не послушав.

She fills me with comfort and rest

- Смести со стены паутину или пусть еще поживёт? - будничным тоном кричит Матильда, наводя на кухне чистоту.

- Пусть живёт, она ещё не всех крыс съела, - отзывается повар, разделывая что-то скользкое, так и норовящее выскочить и уползти.

- А если размножаться начнёт? - Матильда старательно чистит подставленную паучихой лапку. - В мешок и на реку или соседям раздадим?

- Ты что, ты что, паучата же съедят друг друга и мамкой закусят. А последнего мы на окне оставим, пусть дальше стену украшает. Не порти с ними отношения, не надо.

- Не буду, - смееётся Матильда, почёсывая пушистое паучье брюхо. Паучиха лежит у Матильды на коленях и всё больше склоняется к тому, чтобы оставит эту милую девочку в живых ещё на недельку-другую.

You told me everything by saying nothing

Звонил Полосатый клоун Фредди, взахлёб рассказывал про свои каникулы в животе у Морры, обещал пакетик карамельных червячков и скоро вернуться. 

Тсантса уже несколько дней деловито шепчется с зомби - обсуждает грядущий Хэллоуин. Вместе они составляют единое продуктивное целое - тсантса отвечает за мозги, которых нет у зомби, а зомби записывают корявыми палочками на листе пергамента то, что им диктует тсантса, у которой, к сожалению, нет ни рук, ни ног, ни туловища. 

Осень - она такая же, как и в прошлом году. И она будет такой же в следующем году и через пять лет. Изменится лишь наше физическое присутствие в ней или отсутствие. Я не знаю, прекрасно это или ужасно. Потому что можно ничего не делать и видеть мир многогранным, а можно делать все и не видеть ничего. Но не потому, что ты адова слепня, а потому что тебе ничего не показывают. А вот Кафка недавно останавливался проездом в таверне, говорит, мол, я инкогнито, только The Nathaniel James послушаю и дальше поеду. Пристроился рядом с орком в самом темном углу и, пока слушал, нацарапал на полусгнившей столешнице, липкой от пролитого ирландского сливочного ликера, следующее: "Нет необходимости выходить из дома. Оставайся за столом и слушай... Даже не слушай, а довольствуйся ожиданием. Даже не ожидай. Будь абсолютно спокоен и одинок. Мир сам тебе предложит, чтобы ты сорвал с него маску, ... он не сможет иначе. Он придет и в экстазе начнет извиваться перед тобой."
Вот, думаю, идиот, стол вконец испортил. 

Let's spend an evil night together

Смерть постучала в дверь комнаты ровно в тот момент, когда я, убаюканный шумом дождя и болтовнёй посетителей, задремал, наконец, на диванчике. Я открыл, разглядел в полумраке лезвие косы и всё понял. А, это ты, привет. Заходи. Ты ко мне, да? Да.
Я достал из шкафчика бокалы и вино, припасённое как раз для этой встречи. В принципе, я ждал её уже давно, но, ох, выбрала же время. Я украдкой взглянул на часы, cмерть заметила это и улыбнулась:
- Не волнуйся, я не задержусь, - я чуть было не расплескал вино. Смерть откинулась в кресле и продолжала. - Я по важному и глубоко личному вопросу. Как ты думаешь, кем мне нарядиться на Хэллоуин?

Outskirts of Madness

В таверну привезли партию заспиртованных глаз в банках. Я очень этому рада, но почему - не скажу. К вечеру прибыла странная кучка людей. Представились, как Dirt Sleepers, вышли на сцену и начали играть.

I ache for you still

Разговорился со смуглолицым кудрявым посетителем, которого бармен не хотел обслуживать по причине отсутствия документов. Парню действительно сложно было дать восемнадцать лет, но я попросил бармена сделать исключение. Бармен проворчал что-то вроде "нет документов - нет человека", на что посетитель громко и жизнерадостно рассмеялся и одним глотком осушил налитый ему бокал.

Его зовут Марко, и он очень замёрз в наших краях. Ему зачем-то нужно идти дальше на север: кажется, он хочет проверить, можно ли перебраться с севера карты на юг так же, как с востока на запад. Марко очень живо интересуется всем этим, его очень забавляют карты: он говорит, что в них не хватает одного измерения, потому что они были придуманы, когда люди жили в двухмерном мире, а теперь, убедившись, что их мир трёхмерен, продолжают пользоваться двухмерными картами. Из-за этого в мире возникает много нестыковок и прорех, которые и ищет Марко.
Он ушёл уже через полчаса. А ещё через полчаса под стойкой обнаружился явно его (чей же ещё) брелок в форме тессеракта. С ключами, которые явно не предназначены для того, чтобы что-то ими открывать.

Where the dead come rising from the sea

Пятница снова укутала город теплой шалью алкоголизма, предместья наводнила бестелесная нечисть, тропинки к таверне усеяны пустыми раковинами улиток, изумрудная трава превращается в грязно-желтое ворсистое покрывало, вместо частокола из влажной земли торчат синие иссохшие руки, упавшие звезды, на самом деле, это желтые пушистые цыплята, бармен решил снизить уровень необразованных посетителей с помощью коктейля "Райская Цикута", а у Змея-Горыныча, оказывается, одна голова, вы просто никогда не видели его трезвыми.

For they are your future

Земля потихоньку замерзает и покрывается тонкой коркой инея. Поэтому мертвецы заходят к нам все реже: чаще просто поскребутся изнутри могилы, потыкают ногтями обледеневшую землю, плюнут, перевернутся на другой бок и уснут, почесывая червоточинки.

Ничего, скоро Хэллоуин, вот тогда-то они и нагуляются!

Eels

Доброе утро, таверна!

Нет ничего лучше, чем позднее осеннее утро без солнца. Когда небо белое с перламутровыми переливами и высокое – голые ветки деревьев не могут его достать. Земля влажная от вчерашнего дождя, а воздух так чист, будто его совсем нет, и свежий ветер аккуратно снимает иссохшие листья и пускает их, крутясь, падать вниз. Сидишь вот так, прислонившись лбом к стеклу,  листаешь пособие по таксидермии и ешь орех, а где-то за стеной раздается глухое верещание – Матильда кормит белок. Бармен подметает между столиками, а на сцене играют бородатые парни и делают мой день светлым.

Please take a look at the clouds

Стоило как-то раз включить в таверне одну песню Thot - и вот уже Матильда, отправленная проверить наш пыльный почтовый ящик, обнаружила в нем подозрительно красиво упакованное письмо, начинающееся со слов "Dear Vegetable Noise Lovers", хехе. Да, теперь мы подписаны и отписываться пока, наверное, не будем, потому что в конце письма было указано: "it will make me sad". Зачем же лишний раз огорчать человека?

А вообще депешей сей сообщалось, что ребята выпустили новый клип. Вот такой:

As this blessed evening falls

П-п-п-привет вам, дорогие вы мои, как здесь тепло, внутри-то. Глинтвейн - да, спасибо, было бы очень кстати. Там, снаружи, холодрыга, не выпускайте туда никого. Впускать можете, а вот выпускать... ну, только если место внутри закончится.
Снаружи было здорово. Да, снаружи было здорово, но возвращаться туда ой как не хочется. Тем более, что тут у нас маленький праздник: сбросивший пять кило повар на радостях приготовил деликатес, жаркое по-осетински. Для этой цели ему потребовался гранатомёт, но жаркое действительно удалось.

Walking with Strangers

- Он зашел на прошлой неделе, - начала писклявым голосом лохматая тсантса, - Лицо такое серьезное, хмурое, и черная шляпа надвинута на самый лоб. Сначала я подумала, что это какой-нибудь санитарный инспектор, один из тех вредных и занудных человечков, которые при виде меня кривятся и отплевываются, а потом быстро записывают что-то в свой блокнотик. Правда, надолго они в таверне никогда не задерживаются, потому что обязательно суют свой нос в заколдованную дверь. А этот был сосредоточен и невозмутим, - тсантса устрашающе вращала глазами, - он зашел в таверну, обезоружив своей непробиваемой серьезностью зомби, потом громко представился. Затем этот субъект быстрым шагом обошел всю таверну, подошел к каждому столику, заглянул в лицо каждому посетителю, постоял рядом с поваром, который густо покраснел от такого повышенного внимания и даже уронил связку сушеных крысиных хвостов мимо кастрюли. Этот грозный человек был одет в длинный кожаный плащ, полы которого раздувались и взбивали пыль и сухие листья на полу. Он быстро сделал пару кругов по таверне, исследовал каждый её миллиметр, а когда заметил, что в противоположном углу начинают вырисовываться очертания волшебной двери, почти подбежал к ней и, сурово оглядевшись вокруг в последний раз, смело вошел в никуда. Да, это странно! - констатировала тсантса, смешно поджав беззубый рот, - И имя у него было каким-то странным... Цукат.. Цурикат.. Цинцинат...Цейт...А, Цейтнот.

Barn Owl - Turiya from Thrill Jockey Records on Vimeo.

Little trouble girl

Пока мы ждали повара и варили старые сапоги, плотоядно поглядывая в сторону попугая (тот отводил глаза и насвистывал интернационал), в таверну ворвалась соседская ведьма, ведя за руку заплаканную девочку. Да, это та самая пропавшая девочка из деревни, с которой у ведьмы давно уже были свои счёты, а теперь ведьма поймала её, когда та воровала у неё отравленные яблоки, предназначенные, между прочим, не для какой-нибудь очередной белоснежки, а для продажи на ярмарке. Ведьма долго злилась и придумывала для ребёнка наказание пострашнее, но не смогла выбрать самое страшное наказание и решила отправить девочку к нам.

- Вы знаете, что делать, - уходя, заявила она нам, процитировав, между прочим, ту самую фразу, с которой началась история Заведеньица. И знать-то мы знаем, но... Это же ребёнок. Нет, не в том смысле, что сочный, нежный и хорошо пойдёт с горошком, а в том, что - стоп, а что у неё в корзинке?

В корзинке пирожки. Для бабушки, но её унесло ураганом вместе с переодетым серым волком. А на сытый желудок даже самые бессердечные таверновладельцы становятся чуть добрее. Тем более, что пирожки действительно хорошие - жалко, что маму, пирожки эти готовившую, унесло тем же ураганом.

Значит так, иди сюда, личинка человека. Звать тебя как, Матильда? Не то, чтобы очень удачное имя, но для таверны, в которой половина нас своих имён давно не помнит вообще, сгодится и это. Не бойся, есть мы тебя не будем, нам слишком нужна дешёвая рабочая сила, которая не побежит жаловаться в профсоюз. Комнатку мы тебе устроим, от ведьмы защитим, добро пожаловать в таверну и отстань от бедняги попугая!

Fate, fire and forever

Висящий в таверне плакат "Whiskey is a food" начинает восприниматься всерьёз: повар уехал куда-то в сторону цивилизации, советоваться с модным диетологом, а от бармена (неважно, от какого из двух: мы вообще подозреваем, что их трое) на кухне толку мало. У него даже супчик получается сорока градусов крепости. Так что жизнь у нас всё сложнее и интереснее.

А пока у нас всё так чрезвычайно, некий Skott McWatt из очень уважаемого города Глазго выпустил новый EP. Буквально сегодня выпустил. Предлагаю, пока к нам едет пицца с курьером (кстати - чур, я ем пиццу!), заценить и ознакомиться.

Hell no!

Случилось страшное. Злоумышленники сунули повару на глаза зеркало, повар критическим взглядом осмотрел своё почти полусферическое брюшко, с необычайной скорбной нежностью погладил его и заявил, что собирается худеть. Посетители испуганно смолкли, замерли даже безумные белки в колесе, в таверне воцарилась тишина, и откуда-то издалека донёсся протяжный тоскливый вой, переходящий в ехидное ржание.
Что-то будет, друзья мои, что-то будет.