So much more than meets the eye

Земля потихоньку оттаивает, и вот уже пробиваются из-под неё робкие, как первые листочки на деревьях, костлявые руки покойников. Старички просыпаются. И, осторожно похрустывая, идут к нам, обсудить за барной стойкой последние новости. Поделиться наболевшим: черви изгрызли донельзя, живого места не осталось. Обсудить новоприбывших: такие розовые, нежные, некоторые даже ещё тёпленькие. И послушать музыки, живой и свежей. Такой лёгкой и нежной, что даже в безнадёжно пустой грудной клетке что-то отзывается тихим осторожным стуком.

Sparkling days are coming with the new spring

Тсантса медленно открыла глаза, слепленные тяжелым вязким сном. Редкие искры вспыхивали и взвивались к потолку змейками, молочный воздух стоял недвижимым столбом и застывшие лица, будто бы и не существующие, рассеивались в серебристом тумане. Но постепенно все вокруг начинало принимать внятные очертания, словно кто-то аккуратно и старательно выводил резкость, подставляя линзу под сноп разбродившихся лучей. Вместе с резкостью приходил свет, вместе со светом приходило ощущение обновления и легкости - тсантса жмурилась и ловила высохшими губами воздух. Ощущение легкости напоминало то счастливое ощущение безразличия и неведения, когда все то, что ты чувствовал раньше оставалось позади, ты ничего этого не помнишь и можешь начинать чувствовать сначала. Тсантса напряглась и прислушалась – сквозь монотонную музыку, доносившуюся откуда-то из глубины таверны, она различила легкое потрескивание извне – это зажглась старая и доселе неработающая неоновая вывеска, которая слабым, но вечным голубым светом выводила в ночном безграничном пространстве слова: «The Poison Apple».